Рецензия на книгу Норвежский лес от v1shn

#Шармбатон_О (Книги, у которых в названии существенную роль играет какое-либо растение)
#книжный_марафон2020 (Полумарафон, который я так и не завершила)

--------------------------------

Кажется, не задаётся у меня в этом году дружба ни со всемирно известными авторами, ни с их мировыми бестселлерами. Третья книга подряд и вновь всё не то – снова небольшое разочарование. Не зацепило. Как-то всё-таки безразличны мне бесконечные душевные терзания по любому поводу и без повода и тема смерти и суицида. Даже рецензию писать неохота – слова в голову не идут.

Главный герой и рассказчик – Ватанабэ Тоору – мужчина сорока лет, только что прибывший в Гамбург, что в Германии. Находясь вдали от родины, он слышит знакомый мотив и воспоминаниями возвращается в родной Токио 60-х гг. – тот самый Токио, в котором в то время кругом царит распущенность и апатия, а по улицам гуляет потерянная молодёжь. Шестидесятые, надо сказать, действительно трудное время для Японии, которая только восстанавливаться после войны. Это вообще трудное время для всего мира, переживающего последствия установления нового миропорядка и события войны во Вьетнаме. По всему миру прокатывается волна беспокойных протестов. Люди борются всё за те же привычные нам вещи, за которые выходят бороться на улицы и по сей день: защита прав человека, охрана природы, уравнение статуса всех рас и гендеров. Японцы, ничуть не отстающие от мирового сообщества, а в чём-то даже его опережающие, – не исключение.

В 60-е гг. Ватанабэ Тоору был обычным студентом одного из токийских колледжей и мечтал о том, чтобы поступить в университет. В своём желании он даже чем-то напомнил мне Холдена Колфилда из «Над пропастью во ржи». Однако за этим желанием я не увидела не то что умения, даже желания взять себя в руки и начать действовать, чтобы приблизиться к своей цели. Не было обозначено ни каких бы то ни было серьёзных оснований для собственных желаний, ни далеко идущих планов. Он выбирает предметы, сам не зная, зачем они ему. Создаётся впечатление, будто бы на самом деле Ватанабэ Тоору безразличны как будущая специальность, так и само будущее. То, что он стремится получить от поступления – «безбашенную и свободную» студенческую жизнь и независимость от родителей – является по сути наивным детским бредом, рождённым по незнанию настоящей студенческой жизни. И это именно тот самый момент, после которого для меня произведение перестаёт быть интересным в чём-либо ином, кроме описаний реалий жизни в Японии 60-х гг. и протестов, разворачивавшихся на улицах её городов. Начинаются любовные перипетии, душевные терзания и самоубийства молодых людей.

Несмотря на отчётливо выделяющуюся среди грязи, шума, боли и секса довольно скучную философскую подоплёку, читать «Норвежский лес» было легко. Язык автора прост и он течёт, унося читателя за собой в словесный поток. Но вот мотивация читать то и дело пропадала. В какой-то момент просто становится слишком много всего: переживаний, предчувствий, чувств. Все они превращаются в белый шум, к которому привыкаешь так же быстро, как к шуму проезжающих под окнами собственного дома машин, когда спустя пару дней уже даже не можешь сказать, проезжал ли кто-либо в течение последних пяти минут. Просто скучно. Подробностей будто бы чересчур много. «Норвежский лес» Мураками в этом плане очень японская книга – очень по-японски специфическая. Подойдёт любителю.

Мне же прочитанное осталось безразлично, а потому мне довольно трудно оценить эту книгу. Во мне не вызвали сочувствия ни Ватанабэ Тоору, травмированный смертью лучшего друга, ни Наоко, на хрупкой душе которой не осталось ни одного живого места, ни Кидзуки или Мидори, ни каким-либо другим героям. Все они прошли мимо. Я не поймала себя ни на сопереживании их душевным травмам, ни на понимании проблем, вызванных их взрослением, ни на соболезновании отрешённости, испытываемой главным героем во время расцвета общественных беспорядков, и его собственной беспорядочной жизни. Давящее ощущение безразличия. С одной стороны, не это ли была цель автора: показать общую потерянность и обречённость японской молодёжи 60-х гг.? С другой стороны, а читателю от этого какой толк?

Не хочу зарекаться, но, наверное, моя первая и последняя книга под авторством Харуки Мураками.